Пресса в фонде
- Радиостанция «Эхо Москвы»: Интервью, 08.09.2004
08.09.2004
8 сентября 2004 годаВ прямом эфире радиостанции 'Эхо Москвы' - Николай Мосинцев-Озеранский, президент всемирного благотворительного фонда 'Дети и молодежь против терроризма и экстремизма', участник работы оперативного штаба в Беслане.
Эфир ведет - Владимир Варфоломеев.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - У нас сегодня в эфире гость, который находился в течение нескольких дней в Беслане и был в том числе в оперативном штабе. Это Николай Мосин-Озеранский, президент всемирного благотворительного фонда 'Дети и молодежь против терроризма и экстремизма', доктор психологических наук, профессор. Николай Николаевич, здравствуйте.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Здравствуйте.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Что вы там видели, в штабе в Беслане? Насколько я знаю, вы оказались в Беслане утром 2 сентября, т.е. на второй день, там, судя по всему, работа в штабе уже кипела. Но сейчас многие говорят, что, на самом деле, дезорганизована была работа, не оказалось единого руководства. Как вы там внутри это увидели?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Я прибыл, действительно, 2-го числа, там пока находился, мы встретились сразу с Леонидом Михайловичем Рошалем. Пока было непонятно, что происходит, какая ситуация. Один раз только они 1-го числа, мне Леонид Михайлович рассказывал, что один раз они вышли только на связь, он предложить давать, та знаменитая его речь, которая уже была опубликована, что вы горцы, эти эмоциональные моменты. Естественно, они не пошли ни на какие переговоры, ждали членов правительства, которых на тот момент пока не было с утра. Был только Руслан Аушев, прибыл, прибыл Яковлев.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Полпред?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, полпред, замечательный человек в этом плане оказался, очень мужественный человек, это не лесть, это действительно так, потому что были и трусы, без этого нельзя.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А кто в итоге командовал этим оперативным штабом, вы это поняли?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Вы знаете, дело в том, что военные находились в одной комнате, мы находились в другой комнате, поэтому, естественно, были и точки соприкосновения, были какие-то телефонные переговоры, заходили они к нам, руководство Осетии, заходили к ним, в общем, были. Но одного выработанного плана в данный момент не было. Единственное, на чем мы настаивали, чтобы не было никакого штурма. Даже Мамсуров, мы вместе с Мамсуровым Теймуразом составляли именно проект письма, обращения к местным жителям о том, что вы не бойтесь, штурма не будет, если надо - мы сами первые встанем перед альфовцами, не дадим 'Альфе', чтобы они пошли на штурм, чтобы не повторился именно 'Норд Ост'.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Почему местные власти, я имею в виду, прежде всего, президента Осетии Дзасохова, не смогли обеспечить вывод всех людей, я имею в виду местных жителей, родственников заложников, так называемых народных осетинских ополченцев, из зоны? Должна быть зона отчуждения вокруг этой школы, ее не случилось. И альфовцы рассказывали, что эти люди им мешали просто откровенно. Естественно, за это должна была отвечать местная милиция, не 'Витязь' же на это бросать, группу, не 'Вымпел', ни местная милиция, ни МВД Северной Осетии в целом, ни Дзасохов ничего этого не обеспечили.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Меня это очень поразило, когда непосредственно, когда пошли уже спецподразделения на штурм, я пошел, не мог сидеть в этом штабе, я побежал тоже к месту событий, чтобы хоть как-то, может быть, чем-то хотя бы морально, помочь этим жителям и т.д. Пацаны буквально выскакивали под пули, выскакивали в зону прострела, в сантиметрах тоже были разрывные пули, я закричал майору милиции, который там был один и куча гражданского населения, я говорю - что вы делаете, убрать детей срочно. Он увидел, что я в костюме, он понял, что я кто-то из руководства, он меня послушался, пытались детишек сделать, но народ был, я сам был поражен, были же представители там и армии, что в первую очередь надо было сделать, действительно, убрать население. Потому что оно мешало не только альфовцам, во-первых, они сами подвергались тяжелейшей именно той ситуации, где могли быть убиты.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Нет, этих людей можно понять, но власти должны осознавать, что ситуация такова, что этих людей не должно быть при всем горе, которое они испытывают, их там рядом быть не должно. Чем занимался президент Северной Осетии Дзасохов в эти дни? Мы знаем, мы его периодически видели в телевизионном эфире, что он в Беслане, но он руководил или просто пассивно наблюдал? Был ли он растерян или собран?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Вы знаете, мы были в одном кабинете, я бы не сказал, что он был пассивен, он был собран, часто убегал в кабинет туда, где сидели спецназовцы, где находился зам., приехал Патрушева, приехал зам. директора. Они совещались, выходили на связь, поэтому часто был прямой, в общем-то, фактически контакт с бандитами-захватчиками, которые время от времени выдвигали какие-то требования. И эти требования, именно Дзасохов имел прямой контакт с президентом России, с Путиным, и когда они выдвинули требование вывести войска из Чечни, он передал президенту, был получен положительный ответ. Но они уже измывались, они не знали, какие еще требования сделать, т.к. не было основных, кого они требовали. Они же требовали Рошаля, они требовали Зязикова.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Мы знаем, что в итоге Рошаль, доктор, прибыл, находился там все время вплоть до штурма. А что касается президента Ингушетии Зязикова, его роль во всем этом деле так и осталась довольно туманной. Террористы требовали его для участия в переговорах. Он приехал в Беслан, он был там?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Я его не видел. Я знаю, что даже Руслан Аушев здорово, так сказать, в силу его кавказского пыла, в общем-то, все поняли, что это как предательство.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Человек струсил и не пришел?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, потому что не выходил на связь. И Леонид Рошаль, все, в общем, потому что не выходил на связь вплоть до, я помню, до пяти. Потому что штурм... не штурм, а все события начались где-то без пятнадцати час, я специально посмотрел на часы, и где-то, может быть, в пять часов он был, не был, но, по крайней мере, мы с удивлением увидели, что он перед народом где-то выступает. Такое впечатление, что это был просто либо монтаж, либо еще что-то. По крайней мере, я его не видел, я беру то, что я видел, что я не видел. Может, он где-то и был, но я его не видел.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Но террористы требовали для участия в переговорах не только его, мы упомянули президента Северной Осетии Александра Дзасохова, а почему он не участвовал непосредственно в диалоге с ними? Мы знаем, что Леонид Рошаль по 15, по 20 раз на дню по телефону говорил с террористами, почему Дзасохов не выходил на связь с ними? Или все-таки выходил?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Нет, больше выходил Мамсуров Теймураз.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Глава парламента.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, глава парламента Осетии. Может быть, он поручил ему выходить на связь в этом плане, потому что у Мамсурова, тем более, были там и сын, и дочка тоже в заложниках. Их развели по разным рукам. И сын, они передали телефон сыну Мамсурова, который кричал - папа, только не делайте штурма, папа, не надо штурма.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. террористы знали, что среди заложников находятся дети одного из руководителей республики?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Абсолютно правильно, и они знали, они дочку в один конец зала увели, сына в другую сторону. И при мне, я стоял с Теймуразом рядом, который говорит - сынок, не волнуйся, все будет нормально, никакого штурма не будет, сколько вас там человек? Сын говорит - 900, к примеру, человек. И слышит в телефон, слышим, что бандиты говорят - 1 000, говори больше. И сын повторял фактически слова, я понял так, под дулом автомата, говорил ту информацию, которая была нужна бандитам. И бандиты знали конкретно.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это естественное поведение, разумеется, заложника, абсолютно правильное в такой ситуации.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Естественно, абсолютно правильное, да.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Напомню, что у нас сегодня в гостях Николай Мосинцев-Озеранский, президент всемирного благотворительного фонда 'Дети и молодежь против терроризма и экстремизма', несколько дней он провел в Беслане и наблюдал непосредственно изнутри в том числе за работой оперативного штаба. Что касается наших специальных сил, разнообразных групп спецназначения, вы могли наблюдать за тем, как они готовились, что они делали? До так называемого штурма? Они проводили тренировки, не сидели сложа руки?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Вы имеете в виду наши военные?
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Конечно, да, наш спецназ.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Понимаете, дело в том, я понял так, чтобы не провоцировать население, потому что 'Альфу' сразу видно, видно и даже по камуфляжу, видно по всему, народ осетинский, он, в общем, военные, тем более они разберутся сразу, где 'Альфа', а где местный ОМОН.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И он понимает, что раз появилась 'Альфа', значит, может быть штурм.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, может быть штурм. Поэтому чтобы не вызывать таких подозрений, чтобы не провоцировать, они находились во дворе штаба нашего, а местный ОМОН и милиция находились в внешних, которые были в оцеплении, поэтому здесь могу сказать только то, что я видел.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы чуть ранее упомянули о требованиях, которые боевики передали. Были сообщения о том, что они выкидывали, выбрасывали из окна некую записку, конверт с запиской, потом видеокассета, т.е. какие-то политические требования они, на самом деле, выдвигали изначально?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Изначально, но они были совершенно необоснованные.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Что значит - необоснованные? Вы упомянули, в частности, требование прекратить чеченскую войну.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, первое, вывести наши войска, да, естественно, на что они получили положительный ответ, потому что Путин сказал, что все, что они предложат нам, главное - спасти детей. Любые требования надо выполнять. Потом, через где-то часа полтора, два часа, может быть, больше, потому что была беготня, я выходил часто к народу, новые требования. Освободить всех тюремщиков-чеченцев из тюрем. Это было сделать гораздо тяжелее, естественно, почему - потому что по времени.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Николай Николаевич, я все-таки вернусь чуть-чуть назад. Вы уверены в том, что федеральный центр в лице президента дал добро на выполнение первого требования по выводу войск?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - По крайней мере, со слов телефонных переговоров, где я стоял, это было так, потому что Путин говорил - сделать все, что угодно. И даже когда уже они не знали, какое еще требование сделать, они сказали - дать автономию Чечне. И уже верстался указ, даже уже было так, верстался указ, даже на это пошли, фактически был проект указа сделан о том, что вообще Чечня - это отдельное государство. После того, когда дали им еще, уже третье дали добро на это, говорят - только давайте мы хотя бы воды подвезем детям, хотя бы сделаем продукты питания, на что один ответил - у меня умерло двое детей от голода, но я думаю, что он врал.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это террорист?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Террорист сказал, да, пускай здесь дети тоже умирают. Я думаю, что основная тенденция их, их основная, так сказать, задача была, т.е. поставлена там сверху, не знаю, кем, в том, чтобы трое суток продержать детей. Потом, я так думаю, психологически, что они прекратили с ними, с террористами связь, их начальство. И они были в растерянности, что же делать дальше.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. условный Басаев неожиданно оборвал с ними контакт?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, оборвал с ними контакт, поэтому у них в этом состоянии началась какая-то непонятная нервозность, начались какие-то уже, и они поняли, что их просто бросили, их просто кинули, так сказать, на произвол судьбы. Поэтому здесь пошла нервозность, пошла, когда Руслан зашел к ним, он понял, он сказал, у них началась ломка, одного пьяного, т.е. ясно, что они были под наркотическим опьянением, им было уже все равно. Так что, как потом выяснилось, они периодически выводили девочек, насиловали, потом их убивали, это тот факт, который, действительно, имеет место. И поэтому в этот момент они не знали, что делать, и здесь пошла у них какая-то...
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То ли внутренняя свара, то ли случайность?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, случайность, нет, ну здесь есть две версии начала этого, поэтому здесь одна версия, что подорвались на растяжке, сдетонировало.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сами?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Нет, не сами, там был момент, когда вообще, когда начался захват этой школы, а милиционер, который дежурил...
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Он подстрелил одного из боевиков.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Он подстрелил одного боевика, им некогда было забирать труп, поэтому они, естественно, убили 8 человек, двоих выкинули за окно. И когда уже трупы стали разлагаться, Мамсуров кричит им - ребята, дайте мы хоть трупы, потому что уже собаки стали грызть эти трупы, понимаете, давайте мы хоть заберем своих, а вы заберете своего.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Тогда МЧС-ники наши пошли.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Было не так, сначала было так, что они взяли двух школьников, заставили забрать труп террориста, отнести к школе, а двоих отнести подальше от здания. Не буду утверждать, но как, в общем, и Мамсуров сначала это тоже говорил, утверждал, что перед этим они поставили растяжку. В зале была, помимо тех бомб, самодельных устройств, которые были, это одна из версий, она не может сдетонировать, причем даже они только путем контакта, я технически не подкован, не могу утверждать, но там была еще противопехотная мина. И именно она, когда МЧС подошел забрать уже эти тела, он, не заметив растяжки, наступил на растяжку, произошел взрыв, почему мы слышали один хлопок здоровый, потом пошел мощный взрыв. Это сдетонировало это устройство, так вот, как утверждают, момент.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Трагическая случайность?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Да, трагическая случайность, побежали дети. Мы кричим - это не штурм, прекратите, но когда увидели, что побежали дети...
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Уже паника и народ не поддается контролю?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Паника, и более того, помимо, когда дети сейчас побежали, чтобы другие не выбегали, они начали бить прикладами по голове, детей.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Последний вопрос, у нас полторы минуты осталось всего, сейчас эти люди, выжившие, пострадавшие, несколько сот человек, кое-кто находится в Москве, в чем они, прежде всего, нуждаются? Чем им можно помочь?
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - В данный момент наш фонд занимается помимо того, что мы сейчас собрали средства для жен погибших спецназовцев 'Альфы', во-вторых, у нас членом попечительского совета нашего фонда является ФГУП, это институт пластической хирургии и косметологии в лице ведущего специалиста, доктора медицинских наук Коноваловой Татьяны Анатольевны. Мы сейчас готовы бесплатно пострадавшим оказать реальную помощь в лечении последствий ожоговых травм, рубцовых изменений после огнестрельных ранений. Имеется богатый опыт после аварий и катастроф, а также военных действий в Чечне, в том числе и детей. Так что вы можете позвонить по телефону 202 86 41, и мы готовы принять всех пострадавших, кто нуждается в данном лечении, бесплатно оказать эту помощь. Это телефон нашего фонда, который готов работать.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сейчас каждое такое действие помощи очень важно для этих людей, состояние которых представить, поверьте мне, невозможно. Спасибо вам за то, что пришли к нам сегодня, за то, что рассказали. Некоторые вещи меня потрясли из того, что я услышал. Николай Мосинцев-Озеранский, доктор психологических наук, профессор, президент всемирного благотворительного фонда 'Дети и молодежь' против терроризма, экстремизма, был сегодня на 'Эхе Москвы'. Благодарю вас.
Н. МОСИНЦЕВ-ОЗЕРАНСКИЙ - Спасибо.
- По оперативной информации спецслужб, до конца года в России произойдет еще несколько крупных терактов
20.09.04 12:59
Екатеринбург, Сентябрь 20 (Новый Регион, Дарья Травкина) – Некоторые уральские санатории, возможно, будут перепрофилированы в реабилитационные центры для освобожденных заложников. Об этом в эксклюзивном интервью «Новому Региону заявил президент всемирного благотворительного фонда «Дети и молодежь против терроризма и экстремизма» Николай Мосинцев-Озеранский. По его словам, в уральских здравницах будут поправлять здоровье жертвы будущих террористических актов.
В минувшие выходные г-н Мосинцев-Озеранский посетил Екатеринбург, где провел переговоры с представителями руководства области, округа, спецслужб, а также встретился с корреспондентом «Нового Региона» и ответил на ряд вопросов.
«НР»: Действительно ли незадолго до так называемого штурма верстался президентский указ о независимости Чечни?
Николай Мосинцев-Озеранский: Да, такой указ верстался. Решили пойти даже на то, чтобы Чечня получила автономию. Ну, вы понимаете, как и для чего это делается – сначала Путин пишет один указ, потом второй, отменяющий первый. Войска выводятся, а через полтора часа наши бойцы будут где угодно. Договорились, что указ террористам занесет Аушев. Подогнали самолет, на котором бандиты могли бы спокойно улететь, а внутрь него загрузили собранные по всем банкам 10 миллионов долларов (сейчас эти деньги решили пустить на вознаграждение тому, кто поможет найти Масхадова и Басаева). Однако ничего из этого не вышло – начался штурм.
«НР»: Как развивались события в момент захвата и после штурма?
Николай Мосинцев-Озеранский: При захвате был убит сотрудник милиции, который охранял эту школу. Перед смертью он успел застрелить одного террориста. Убили бандиты и еще семь человек. Два трупа они выкинули из окна. На третьи сутки тела начали разлагаться, их грызли собаки. Запах был невыносимый. Мы предложили террористам обмен: они забирают труп бандита и дают нам возможность увезти своих. Они попросили двух школьников перенести труп террориста к школе, а двух наших убитых, наоборот, дотащить до пограничной черты. Пообещали, если те зайдут дальше – по ним откроют огонь. Дети все выполнили и вернулись обратно в школу. Трупы пошли забирать два сотрудника МЧС. Один из них просто не увидел растяжки и подорвался. В результате в здании школы сдетонировала большая противопехотная мина. Она стояла почти в центре спортзала. После взрыва произошло частичное разрушение стены. Образовалась дыра, и часть детей смогла вырваться наружу. Террористы били детей прикладами, чтобы те не выбегали, а по тем, кто успел выбежать, начали стрелять. И вот здесь открыли огонь местные ополченцы. Спецназ в это время находился от школы на приличном расстоянии, никто не ожидал и не был готов к такому развитию событий. Когда стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля – пошли спецназовцы. Я не смог сидеть в штабе, и, как дурак, пошел за «Альфой». Успел одного мальчика вынести. Девочку, к сожалению, вынес уже мертвой, оказалось, что у нее не было тыльной части головы.
«НР»: У всех, кто следил за событиями в Беслане по телевизору, создалось впечатление полного бардака. В чем причина, на Ваш взгляд, полного провала операции по освобождению заложников?
Николай Мосинцев-Озеранский: Дзасохов виноват, как президент Осетии. Вместе с руководством местных спецслужб, с представителями Минобороны они уже первого числа должны были все оцепить. Я не понимаю, почему не сделали оцепление и не пошли на штурм сразу. Террористам было необходимо минимум 2-3 часа на то, чтобы все заминировать, растяжки повесить. Если местные спецвойска немедленно бы среагировали и единым штурмом просто смели бандитов – жертвы были бы, но не столько!
Я уж не говорю про предательство среди местных спецслужб. Это правда! Дашь ему денег, он не только тебя отпустит, но и отвезет куда надо. У нас продажные спецслужбы.
Кто, по-вашему, пропустил толпу вооруженных людей в камуфляже? Полный бред, что бандиты заранее запасли оружие – они все принесли с собой. Это подтвердил Руслан Аушев. Он говорил с бандитами – один из них бывший ученик Аушева, поэтому его и допустили в школу.
И Путин переоценил своих силовиков. В Осетии творился бардак. От 58-й армии прислали не больше роты солдат. Наши ведь никогда не думают о том, что обстановка может быть гораздо сложнее. А у террористов была подготовка – просто суперкласс! Там такой снайпер у них был! Такой уровень сумасшедший, что федералы просто не ожидали. А с нашей стороны сопливых мальчиков пустили на оцепление. Вокруг них бегает толпа людей в тренировочном трико, без каких-либо знаков различия, с автоматом – кто такой? Непонятно! То ли бандит, то ли ополченец.
Никакого оцепления абсолютно не было! Один майор и еще пара человек. Но дело в том, что их там 30 тысяч жителей, и почти все они между собой родственники. Я такую картину наблюдал – стоит местный майор, а на него бежит ополченец. Ополченец ему – ты, что меня не пустишь? У меня в школе сын!!! Да я ж тебя потом… собственными руками!!! Естественно, милиционер тоже человек, конечно, он пропускает родственника.
«НР»: Изменилось ли после бесланской трагедии Ваше отношение к руководству страны?
Николай Мосинцев-Озеранский: Меня очень удивило, что Путин приехал в Беслан ночью, украдкой. Местные жители ждали от него другого. Некоторые потом говорили, что не понимают, как это так! На могилу Кадырова президент специально приезжал и даже принял у себя его сына в тренировочных штанах! Бесстыдство какое-то, честное слово! Что за панибратские отношения? И не приехал в минуту такой трагедии! Я не могу этого понять….
«НР»: Что Вам запомнилось больше всего?
Николай Мосинцев-Озеранский: Когда из здания вытащили террориста и на носилках хотели занести его в карету «скорой», толпа народа смела милиционеров и затоптала бандита. Я запретил милиции разгонять людей. Им был нужен психологический выплеск. Когда все разошлись, на месте, где лежал террорист, осталась только кровавая каша…
Вообще, я доктор психологических наук, работал с населением, выходил, успокаивал. Чтобы не пошел народ на ингушей, не пошел штурмовать школу. Был такой момент, когда жители заявили: «Мы сами пойдем приступом на школу, пусть нас перестреляют, но мы пойдем». И вот здесь должны присутствовать специалисты, психологи. А где они? Если бы нас было человек 50 хотя бы, – было бы легче. А так я один. Очень обидно, что я был единственным представителем общественной организации. Не было психологов, не было «Красного креста», не было никого. Я подпишусь под каждым своим словом... Рошаль возмутился, помните? Спросил, где «Красный крест»? Как деньги собирать, они первые. Показывали по телевизору бухгалтершу «Красного Креста» – сидит упитанная женщина вся в бриллиантах, на каждом пальце по брюлику. И говорит – вы нам деньги присылайте! Кому присылать? У вас есть бюджетные средства! Вы на них должны все делать, а вы еще с народа собираете.
«НР»: Ваша организация тоже занимается сбором средств?
Николай Мосинцев-Озеранский: Мы собираем игрушки, вещи. Занимаемся сбором средств на пластические операции для детишек, которые пострадали от ожогов и пулевых ранений. Еще я пробиваю на центральном канале передачу о том, как вести себя во время теракта. Договорился с председателем союза театральных деятелей, чтобы при помощи актеров разыгрывать в эфире различные варианты террористических актов. Потом в студии разбор полетов – выступают специалисты, которые объясняют, как было нужно себя вести, в чем ошибки и т.д. Количество жертв зачастую растет просто от незнания элементарных вещей. Вот, в Норд-Осте пошел газ, но мало кто знал, что в таких случаях надо помочиться на одежду и приложить ее к лицу. Моча – это тот нейтрализатор, который не даст газу сжечь верхние дыхательные пути. Надо обучать детей, надо рассказывать такие вещи, а не это ОБЖ в школах преподавать.
«НР»: Как Вы оцениваете меры, предложенные президентом для борьбы с террором? В частности, назначение губернаторов?
Николай Мосинцев-Озеранский: Никого не хочу оскорбить, но я не выдам государственную тайну, если скажу, что есть высокопоставленные чиновники, которые спонсируют террористические мероприятия. Им это выгодно, интересно.
Карл Маркс писал, что «капитал делается на крахе государства». И он прав, когда бардак – в мутной воде можно выловить рыбку.
«НР»: О том, кто из губернаторов спонсировал террористов мы поймем, когда они лишатся своих постов?
Николай Мосинцев-Озеранский: Ну, возможно, так.
«НР»: Для чего вы приехали в Екатеринбург?
Николай Мосинцев-Озеранский: Во-первых, у нас здесь находится наш филиал, надо было ознакомиться с его работой. Во-вторых, у меня здесь прошел ряд встреч. Мы просим местные власти выделить несколько санаториев, на базе которых за свой счет мы сделаем реабилитационные центры. Они будут созданы на случай чрезвычайных ситуаций. Есть сведения, что до нового года в стране будет совершено еще несколько крупных терактов.
«НР»: Урал выбран случайно или у Вас есть информация о том, что теракты планируются в Екатеринбурге? Может эти реабилитационные центры предназначаются для наших детей?
Николай Мосинцев-Озеранский: Понимаете, эта информация закрыта. Я не могу сказать.
«НР»: Но Вы располагаете такой информацией?
Николай Мосинцев-Озеранский: Ну, в принципе… не могу об этом говорить.
Только рот открой, вы за язык вытяните… Ну, есть ряд вопросов которые мы тут решали с местными спецслужбами и администрацией. Все остальное – закрытая информация. Дай бог, чтобы в вашем округе ничего не случилось. И не дай бог воспользоваться нашими услугами.
«НР»: Как вы думаете, объявленная мобилизация российских спецслужб будет способствовать предотвращению терактов?
Николай Мосинцев-Озеранский: Я улетал в Беслан с 1 на 2 сентября из аэропорта «Домодедово». Из того самого аэропорта, откуда вылетели и позже взорвались два самолета – Ту-154 и Ту-134. Там такой по идее должен быть контроль. Однако, ничего подобного. Я подхожу к рамке-металлоискателю, смотрю – рядом бесхозный закуток, через который можно переправить вещи, в обход контроля. Я, чтобы проверить бдительность, спокойно подошел к нише, положил в нее дипломат и прошел через рамку – никто на это не обратил внимания! Единственное что они проверяют – это сотовые телефоны! Их просят включить, поскольку внутри можно провезти 150 граммов пластида. Я не стал возвращаться, скандалить, поскольку торопился в Беслан.
«НР»: Какие меры, по-вашему, могли бы стать эффективными в борьбе с террором?
Николай Мосинцев-Озеранский: Вот в Израиле шахидка взорвала автобус. Спецслужбы узнали ее адрес, приехали в село, спалили дом, и расстреляли всех… До седьмого колена. Ведь им что говорят? – вы умрете, аллах вас примет, а ваша семья будет обеспечена до конца жизни. Они в это верят, что своей жизнью помогут прожить своей семье. А когда она будет знать, что ее семью уничтожат – какой смысл?
«НР»: Но ведь нас с такими порядками выгонят из Совета Европы?
Николай Мосинцев-Озеранский: А израильтянам наплевать на конвенцию, США тоже на все пофигу – они в Ираке что хотят, то и делают. Почему нам не пофигу? Нас бьют по щеке – мы вторую подставляем. Когда надо террором на террор отвечать. Взорвалась на Рижской шахидка – узнать ее адрес, приехать и всех ее близких в мясорубку! И все! Другие задумаются и близко не отпустят никуда своих дочек. Только таким образом можно предотвратить хотя бы часть терактов.
Справка «Нового Региона»:
Всемирный Фонд «Дети против терроризма и экстремизма» создан два года назад. Основными целями организации является содействие руководству России в решении социальных и психологических проблем, связанных с защитой и поддержкой детей и подростков и их семей, оказавшихся жертвами террористических и экстремистских акций. Фонд занимается усилением профилактической работы среди подрастающего поколения россиян по неприятию экстремизма и терроризма. Создает центры реабилитации и психологического оздоровления пострадавших детей и подростков, оказывает психолого-социальную и педагогическую поддержку жертвам терроризма и экстремизма. Учредителями Фонда являются Совет Федерации Федерального Собрания России, Академия ФСБ России, Санкт-петербургское Нахимовское военно-морское училище, Московское Суворовское военное училище, ГРАД (Союз гражданской адаптации бывших военнослужащих), Союз журналистов России.
Операцию по освобождению начали родители заложников
Артем АРЮКОВ, 06 сентября, 17:52
Все подробности захвата заложников в школе в Северной Осетии читайте в спецразделе "Yтра"
Корреспондент "Yтра" беседует с представителем оперативного штаба, работавшего в дни теракта в Беслане Николаем Николаевичем Мосинцевым-Озеранским, президентом фонда "Дети и молодежь - против терроризма и экстремизма".
"Yтро": Прежде всего, как вы оказались в Беслане и попали в состав оперативного штаба?
Н.Н. Мосинцев-Озеранский: Когда я узнал, что произошел захват детишек, то, естественно, посчитал просто циничным оставаться в стороне и быть просто крикуном, как многие организации антитеррористические, которые только могут, попивая пивко издалека, давать какие-то рекомендации, как будто они находятся в центре событий. Хотя бы потому, что я президент всемирного благотворительного фонда "Дети против терроризма и экстремизма". Поэтому я приехал туда самостоятельно, без всяких приглашений. С доктором Рошалем мы хорошо знакомы. Он меня очень приветливо встретил, и я тут же включился в работу штаба. Так я попал в штаб, и, естественно, мы тут же начали делать воззвания к народу, чтобы не было никакой паники, что штурма не будет. За это мы отвечали вместе с Теймуразом Мансуровым (напомним, у Т.Мансурова в школе пострадали оба ребенка, тяжело ранена дочь, ранен в ногу сын парламентария. Когда Аушев договорился о выводе детей из школы, в ответ на предложение вывести и детей чиновника он заявил: "Мои дети ничем не лучше других, они такие же, как и все, поэтому выйдут на свободу вместе с остальными заложниками. Лучше выводите из школы грудных детей"). Это председатель парламента Осетии, и мы договорились вплоть до того, что мы встанем в цепь всем штабом и "Альфу" не пустим на штурм, чтоб не повторить "Норд-Ост". И тут же, как приехали, я и директора филиалов нашей организации готовы были передоложить себя в заложники, чтобы хотя бы четверых-пятерых детей отпустили. Естественно, они этого не приняли. Для них, как это не цинично, основным товаром дети были. Взрослых мужчин 20-30 минут они выводили и расстреливали просто для потехи, а детей держали. Когда началось освобождение, еще когда был обстрел учебного корпуса, мы вошли туда, и я вытащил одну девочку. То, что я там видел, было, конечно, ужасно.
"Y": Когда стало известно приблизительное число заложников?
Н.М-О.: Да, сначала заявили 350 с лишним, потом, уже когда Руслан Аушев приехал и вывел матерей с грудными детьми оттуда, он сообщил, что их около 1200. Ну, и подсчитали по классам - это одна из самых больших школ Беслана. Но чтобы не создавать панику, не нагнетать еще более эту обстановку, было принято решение не оглашать подлинное число. Как психолог я считаю это правильным: нельзя было раскачивать обстановку. Надо было говорить, что ситуация управляемая, что штурма не будет, потому что люди, собравшиеся у штаба, уже высказывали намерения отправиться в соседнее ингушское селение и громить дома. Именно этого мы опасались и делали все, чтобы этого не произошло.
И, забегая вперед, после штурма, когда захватили живых бандитов, на танке их перевозили во двор к нам. Из танка их вытащили, чтоб никто не видел, закрыли заслоном и затолкали их в подвал. И только потом, после окончания этого кошмара, уже было объявлено, что есть живые бандиты. А так я даже не знаю, кто это мог рассказать, это была закрытая информация.
"Y": Проходила информация о самосуде, который жители города устроили боевику.
Н.М-О.:Да, это правда. Когда террористы поняли, что это провал, они снимали с трупов тренировочные костюмы, камуфляж сбрасывали и переодевались, чтобы слиться с толпой. Женщины тоже переоделись, кто в белые платья, а кто в халаты медицинские. Когда они вытащили раненого бандита, местные жители не дали его засунуть в машину "скорой помощи" и отвезти: столкнули с носилок и просто растерзали, растоптали. Толпу невозможно было удержать, несмотря на то, что террориста пытались спасти.
"Y": Как, по вашим данным, обращались с захваченными детьми?
Н.М-О.: Когда шли переговоры, мы не то что просили, мы просто умоляли, унижались, как могли. Говорили: давайте все что угодно, мы идем на все условия. Рядом стояли машины с водой, машины с продуктами питания – они подошли из Кабардино-Балкарии, там можно было пять таких школ накормить. Когда звонил Рошаль, он сказал: "Ну там же дети умирают!". А тот, с кем он общался, ответил, что у него тоже от голода умерли двое детей и пускай здесь тоже умирают. Они были неуправляемы. Когда туда заходил Руслан Аушев, у одного ломка началась, они там сидели все на наркотиках, вполне возможно, что были неадекватны.
"Y": Выдвигались ли какие-нибудь требования?
Н.М-О.: Они над нами просто издевались. То одно требование выдвинут, то другое. Мы говорим: хорошо, ради детей – все сделаем. Вывести войска из Чечни – пожалуйста. Освободите из тюрем всех чеченцев – пошли даже на это. Потом они выдвинули требование: пусть Путин напишет указ о свободе Чечни. Террористы просто не знали, какие еще требования выдвигать. У меня создалось впечатление, что кто-то давал им команды, а потом указаний не стало, и у них началась паника. Они поняли, что они брошены всеми. Может быть, кто-то из них и спровоцировал взрыв. Может быть, был какой-то разлад между ними. Картина прояснится уже в дальнейшем – сейчас спецслужбы опрашивают тех, кто остался в живых.
"Y": Как вели себя местные жители и родители захваченных детей?
Н.М-О.: Они действительно были вооружены ружьями, и это очень негативно отразилось на действиях наших спецслужб. Когда ситуация накалилась до предела, они начали стрелять, что и помешало профессиональным действиям спецслужб по освобождению заложников. Позже ополченцев оттеснили, и к зданию пошли спецслужбы.
"Y": Общались ли вы с пострадавшими уже после освобождения?
Н.М-О.: Конечно, я даже девочку одну вынес оттуда. Мне часто задают вопрос, что говорили дети. Они просто просили пить и хотя бы немного еды, а в остальном неадекватно себя вели. Им не до интервью было. Многие журналисты вели себя просто недостойно, пришлось не допускать их к детям. Ребенок с ошарашенными глазами, после пальбы, после взрывов, опаленный, весь в крови, а у него спрашивают: "Как ваши впечатления?". Мне это напомнило гибель принцессы Дианы, когда она умирала, а у нее спрашивали, что она чувствует и о чем думает. А журналисты со всех стран мира были.
"Y": Как случившееся отразится на детской психике?
Н.М-О.: Несомненно, это скажется на детях. Но, может, с первого по третий класс воспримут полегче. А вот детям начиная с четвертого и выше предстоит пройти целый цикл адаптации и реабилитации. Маленькие часто даже не понимают, что происходило, почему не давали пить. Знаете, там люди нашли какую-то бутылочку, дети в нее писали, и взрослые пили мочу. Это рассказывал маленький мальчик, который находился там.
"Y": Сколько, по вашему мнению, погибших?
Н.М-О.: По официальным данным, 335, но это слишком заниженная цифра. В итоге выйдет где-то 450–460 человек. Я сам видел: еще до конца крыша не обвалилась, а люди уже горели, там было столько тел. Их надо собирать буквально по кусочкам. Хочется особенно отметить пожарных - это удивительные люди! Пули свистят, даже шланг пробило, а они во время перестрелки все равно тушили, чтобы хоть кого-то спасти, водой остудить.
"Y": Чем могут помочь простые россияне жертвам теракта?
Н.М-О.: Мы готовы оказать содействие, в данный момент собираем деньги. Завтра будут похороны наших спецназовцев, и мы сейчас собираем средства, чтобы помочь их семьям помимо того, что им даст государство.
Президент РФ Владимир Путин был готов выполнить условия террористов - вывести войска из Чечни и дать республике автономию. Об этом заявил в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" президент всемирного благотворительного фонда "Дети и молодежь против терроризма и экстремизма" Николай Мосинцев-Озеранский, участвовавший в работе оперативного штаба в Беслане. По его словам, после того как боевики потребовали предоставить автономию Чечне, "уже верстался указ, фактически был проект указа, что Чечня - отдельное государство".
На требование террористов вывести войска из Чечни был получен положительный ответ: "Путин сказал: все, что они предложат, любые требования надо выполнить, лишь бы спасти детей", сообщил Мосинцев-Озеранский, который, по его словам, присутствовал при телефонном разговоре Александра Дзасохова с Владимиром Путиным.
Особо следует отметить тот факт, что среди учредителей фонда "Дети и молодежь против терроризма и экстремизма" есть и ФСБ России. Открытие Фонда состоялось в ДК ФСБ в ноябре 2002 года. А основными целями Фонда является содействие президенту России.
Однако, напомним, что позднее, уже после Бесланской трагедии, Владимир Путин неоднократно заявлял, что политика федеральных властей в Чечне изменению не подлежит. И утверждал, что между российской политикой в Чечне и событиями в Беслане нет никакой связи.
Автор
NEWSru.com (http://www.newsru.com/)
- Путин готов был выполнить условия боевиков и вывести войска из Чечни
Президент РФ Владимир Путин был готов выполнить условия террористов — вывести войска из Чечни и дать республике автономию. Об этом заявил в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» президент всемирного благотворительного фонда «Дети и молодежь против терроризма и экстремизма» Николай Мосинцев-Озеранский, участвовавший в работе оперативного штаба в Беслане. По его словам, после того как боевики потребовали предоставить автономию Чечне, «уже верстался указ, фактически был проект указа, что Чечня — отдельное государство».
На требование террористов вывести войска из Чечни был получен положительный ответ: «Путин сказал: все, что они предложат, любые требования надо выполнить, лишь бы спасти детей», сообщил Мосинцев-Озеранский, который, по его словам, присутствовал при телефонном разговоре Александра Дзасохова с Владимиром Путиным.
Особо следует отметить тот факт, что среди учредителей фонда «Дети и молодежь против терроризма и экстремизма» есть и ФСБ России. Открытие Фонда состоялось в ДК ФСБ в ноябре 2002 года. А основными целями Фонда является содействие президенту России.
Однако, напомним, что позднее, уже после Бесланской трагедии, Владимир Путин неоднократно заявлял, что политика федеральных властей в Чечне изменению не подлежит. И утверждал, что между российской политикой в Чечне и событиями в Беслане нет никакой связи.
Путин заявил, что смены политики федерального центра в республике не будет
Напомним, что президент России Владимир Путин уже заявил, что в Чечне продолжится политическое урегулирование, диалог с гражданским обществом, пройдут парламентские выборы. «Мы будем вести и дальше диалог с чеченским обществом. Мы будем развивать там политический процесс, будем готовить выборы в парламент. Будем стараться вовлекать в этот процесс как можно больше людей разных убеждений», — сказал глава российского государства в беседе с иностранными журналистами.
Президент отметил, что вести переговоры с главарями боевиков никто не намерен. «Почему бы вам не встретиться с Усамой бен Ладеном, не пригласить его в Брюссель или в Белый дом, не вступить в переговоры, не спросить, чего он хочет, и не дать ему это, чтобы он оставил вас в покое? Почему вы этого не делаете?» — ответил он с сарказмом на вопрос иностранных журналистов о том, почему бы не начать переговоры с чеченскими лидерами.
Поставив на стол правую ладонь ребром, он заявил, что между российской политикой в Чечне и событиями в Беслане нет никакой связи.
«Представьте себе, только задайте сами себе этот вопрос: хотели бы вы, чтобы где-нибудь на нашей земле люди, расстреливающие детей, пришли к власти? Только задайте себе этот вопрос — и у вас не будет тогда другого: по поводу нашей политики в отношении Чечни и связей с террористами», — сказал президент.
Президент ясно дал понять, что считает движение за независимость Чечни (с опорой на фундаменталистов за границей) ключевым моментом стратегии чеченских исламистов, направленной на дестабилизацию всего юга России и вызывающей опасения в мусульманских общинах в других районах страны.
Он отметил, что продолжится передача ответственности за безопасность в Чечне на местные органы. «Будем укреплять правоохранительные органы самой Чечни, укомплектовывая их чеченцами, живущими в республике. И по мере их возмужания и улучшения их боеспособности, готовности взять на себя ответственность за состояние в республике, будем уводить в казармы наши вооруженные силы и подразделения, которые постоянно, кстати говоря, сокращаются. Но определенная часть их всегда останется в Чечне, так долго, как мы этого захотим. Так же, как американские вооруженные силы остаются в Калифорнии либо в Техасе», — сказал глава государства.
Путин заявил, что в Чечне ситуация изменилась за последнее время: Это тлеющий конфликт».
